Играть, чтобы жить. Кн. I. Срыв. Кн. II. Клан - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Глава 2

Следующие пять дней я крутился как белка в колесе. Чувство, что время уходит, как песок сквозь пальцы, подстегивало и мотивировало лучше всяких бизнес-тренеров. Раньше бы так – жить каждый день как последний, к тридцати годам уже на «Бентли» ездил бы.

Для начала я собрал в кучу все свои наличные средства, заодно достаточно агрессивно выбил пару практически безнадежных долгов, до икоты удивив своей решимостью одного из должников. Денег было не много, около трех штук вечнозеленых. Четыре сотни и один драгоценный день ушли на повторное медицинское обследование в частной клинике. Первоначальный диагноз полностью подтвердился, разве что врач рекомендовал немедленно ложиться к ним в стационар, где при должном уходе я смогу протянуть сколько-то лишних недель, а то и месяцев. Вежливо пообещал подумать и свалил от греха подальше. Стервятники, блин.

Еще пять сотен были доблестно слиты в казино. Точнее, вначале я даже поднялся до двух кусков, но пришел-то я за гораздо большей суммой, так что продолжил играть, ставя на цвет и удваивая ставку в случае проигрыша. В теории, если запас денег и размер ставки неограничен, то, поднявшись из-за стола вовремя, можно остаться в плюсе. Однако моему кошельку вполне хватило семикратного выпадения красного при ставке на черное. Крупье, умело метавший шарик, ехидно улыбнулся напоследок. Да, я в курсе, что ты, гнида ловкая, можешь любую цифру на рулетке выбросить. Знал бы, скотина, что у меня на кону были не деньги, а жизнь. Впрочем, вряд ли это что-то изменило бы.

Затем, в течение трех дней, я обрабатывал торговые центры. Переходил из магазина в магазин, брал в кредит телефоны, игровые приставки и мелкую бытовую электронику. А вечером завозил все это добро на рынок и скидывал барыгам за треть цены.

Сейчас я сидел в «Макдоналдсе» и, вытянув под столом гудящие ноги, переваривал жутко вредный гамбургер с не менее вредной колой. Беречь организм смысла не было, мне теперь все можно… Закурить, что ли? Только год как бросил, обидно даже, столько сил на это дело потратил, ломало по-черному. Ладно, что у нас там с планами на завтра? С утра нужно заскочить к юристу и получить официальную бумажку, что родители не несут ответственности за потребкредиты детей. Это на случай, если кто-то из коллекторов сунется к матери после моей смерти.

Н-да, мрачновато звучит: «После моей смерти»… Бррр… От юриста еду домой, разбираю шмотки – что-то продать за копейки, что-то подарить, остальное – на выброс. Не хочу, чтобы чужие люди, пусть даже мама, ковырялись в моих стираных труселях и запыленных сувенирах. Так же стоит перебрать фотографии и документы на компе и в бумаге, слишком уж личное – в топку. Затем – снова по магазинам. Буду портить страховым компаниям квартальный отчет на одну тысячную долю процента.

«Яблофон», лежащий на гладкой столешнице, завибрировал и пополз к краю. Номер был незнакомым, и я спокойно наблюдал за тем, как телефон пытается совершить самоубийство. На восьмом гудке он наконец дополз до края стола и, сделав последний рывок, бросился на кафельный пол. Подхватив его на половине пути и заодно подмигнув какой-то юной и симпатичной мамочке с чадом, завороженно наблюдавшим за сим действием, ответил:

– Да?!

– Глеб, здравствуйте! Это Ольга из «Алькора».

Скосил взгляд на часы – начало девятого.

– Допоздна работаете, Оля, загонит вас начальство такими темпами.

В трубке раздался вежливый смешок.

– Да нет, все нормально, вы у меня последний на сегодня. – Голос девушки стал серьезнее. – Как у вас дела, решили что-нибудь?

– Нет, Оль, – я на автомате покачал головой. – Слишком дорого, не потянуть мне. Не в этот раз, видимо, уже в следующей жизни.

– Понимаю… – В голосе девушки мне показалось настоящее, а не напускное сочувствие. – Глеб, не знаю, в курсе ли вы, но у нашей фирмы есть доступ к медицинским базам данных, мы пробиваем по ним всех потенциальных клиентов…

Я скривился – похоже, в современном мире электронного контроля частная жизнь скоро исчезнет как понятие.

Тем временем мягкий голос Ольги продолжил внушать из трубки:

– Так что я в курсе вашей ситуации. У меня тоже мама три года назад от рака умерла… – Оля замялась и тихонько шмыгнула носом. Я почему-то явственно представил, как она аккуратно, боясь размазать тушь, промакивает салфеткой уголок глаза. – После этого я и пошла работать в «Алькор». Но знаете что, Глеб, – голос набрал силу, – заморозка – не единственный шанс! Есть еще вариант!

Я насторожил уши:

– Какой?

– Скажите, а в игры вы играете? Эти, как их, онлайновые, многопользовательские?

Я снова поморщился:

– Играл когда-то… Много, очень много…

– Так вы профессиональный игрок? Разбираетесь во всем этом, да?

– Да нет же! – Я скомкал салфетку и бросил ее в недопитый стакан. – Профессионал – это киберспортсмен или хотя бы тот, кто зарабатывает в играх серьезные деньги, добывая элитные предметы на продажу либо прокачивая новичков. А я… я был обычным игровым задротом, уж простите за мой французский. Играл по двенадцать часов в день. Просрал друзей, девушку, учебу. Только после того как родители попали в аварию, в которой погиб отец, а мать осталась инвалидом, смог отодрать себя от монитора. Форматнул на пике эмоций диски и начал жизнь заново. С тех пор даже новости игровые не читаю – боюсь снова подсесть.

Девушка опять зашмыгала носом… Черт, что-то я слишком эмоциональным становлюсь, завожусь с пол-оборота, нервы как перетянутые струны…

– Извините, Ольга, больная тема для меня, да и устал порядком. Так что за шанс, и при чем тут игры?